Пиппин очень хорошо поняла этот вздох. Шершавые пальцы, выглядывавшие из драных рукавиц, нежно касались ее, а его взгляд был почти печален.

- Только не говори, что ты замужем. - Его слова прозвучали почти тоскливо, намекая на что-то, чего она не могла распознать.

- Нет, я не замужем, - в смятении сказала Пиппин, всматриваясь в его лицо в поисках ответа, но увидела лишь улыбку, от которой ее сердце пустилось вскачь.

Подойдя еще ближе, он прошептал:

- Я был бы крайне разочарован, узнав, что ты не ждала меня…

Ждала его?! Ну и высокомерие.

Все то, что годами тренировали в ней в школе, дабы сделать из нее добропорядочную леди, восстало от его предположения. Независимо оттого, что это правда.

Пиппин расправила плечи и вскинула подбородок, как делала Фелисити, когда училась быть герцогиней.

- Я не…

- Нет, конечно, нет, - серьезно сказал он, но его глаза озорно искрились. Он знал ее тайну. - Полагаю, ты живешь в Мейфэре, в великолепном доме. - В его голосе слышалась не зависть, а жалость. - С многочисленными слугами.

Она покачала головой, не в силах говорить, снова забыв обо всем от того, что он рядом. Как она мечтала… грезила… жаждала.

- Не на Мейфэре? - дразнил он.

- Дом находится на Мейфэре, на Брук-стрит, - призналась она, радуясь, что можно поговорить, не заботясь о светских правилах и притворстве. - Он пустой и холодный. И он не наш. Поскольку у нас нет денег, нам пришлось… украсть его.

- Вы украли дом? - разинул рот Дэш.

- Ш-ш! Позаимствовали, как любит говорить Фелисити.

Он тихо присвистнул:

- Ну и ну! А я еще считал себя первоклассным капером. - Скрестив на груди руки, он пристально разглядывал ее от потертых башмаков до поношенной шляпки. - Но ты дочь графа, что у тебя общего с этой чепухой?

Очевидно, кража или «заимствование» дома не слишком большой грех в его мире, но кое-что больно задело Пиппин.

«Ты дочь графа».

- Откуда вы знаете… - Снова эта дерзкая усмешка.

- Я узнавал. После нашей… ммм… последней встречи.

Пиппин почувствовала, как снова запылали щеки.

- Тремонт сказал мне, - признался Дэшуэлл, - когда я в последний раз видел его. Как раз перед войной. Он грозился всадить мне пулю в сердце, если я снова подойду к тебе.

Это заставило ее поднять глаза. Он хотел найти ее? Она вздохнула бы от радости, если бы не злилась так на лорда Джона Тремонта. Конечно, он прогнал Дэша. Докучливый тип! Для бывшего повесы, человека, которого большинство знало как Безумного Джека, он слишком заботился о «трех проказницах», как он называл Пиппин и ее кузин.

Дэш, однако, усмехнулся, будто вспомнил нечто приятное.

- Думаю, он рассчитывал, что твое высокое положение отпугнет меня.

Пиппин снова рассердилась, но на сей раз совсем по другой причине.

- Очевидно, так и случилось, - сказала она, - поскольку прошли четыре года с нашей последней встречи, а от вас ни слова… Ни единого слова, кроме того, что все могут прочитать в газетах. - Она снова сделала паузу, чувствуя, что ее бросает из стороны в сторону. - Не сказать, что я этого ждала…

Он рассмеялся громко и звонко:

- Ах ты, маленькая кокетка. Ты почти убедила меня, что тебя это не волнует… Но это не так. Держу пари, что ты все колонки просматривала. И скажи мне, маленькая Цирцея, как я мог явиться с визитом?

Дэш замолк, заметив стражника, оба опустили глаза, когда он проходил мимо. Даже когда он уже не мог их слышать, Дэш понизил голос:

- Наши страны воюют, между нами Атлантика и добрая часть британского флота. Так что это непростое дело - зайти в ваш фешенебельный особняк на Брук-стрит на чашечку чая, правда?

- Это не удержало вас от визита в Лондон, - напомнила Пиппин, - и от торговли каштанами, словно нищий.

Он снова улыбнулся, отступил и снял свою нелепую шляпу.

- Это отличное прикрытие, милая. - Он махнул в сторону своей тележки. - Оно дает мне возможность слушать, о чем болтают вокруг. Торговцы не могут выйти в море, поэтому привозят товар сюда и… постепенно распускают языки. - Передернув плечами, Дэш наклонился ближе и понизил голос до шепота. - Когда лед растает, я буду поджидать их у мыса Шубери, куда они потянутся как мухи на варенье.

Пиппин вздрогнула. Постыдное это дело. И не важно, война или нет.

- Вы не можете делать этого, это дурно.

Дэш громко захохотал над ее негодованием. Потом затих и посмотрел на нее, его глаза искрились, на губах играла соблазнительная улыбка.

- Хочешь пойти со мной, милая Цирцея, и посмотреть, каким я могу быть дурным?

Пойти с ним? У Пиппин коленки стукнулись друг о друга от этого предложения. Это скандально, губительно, неправильно… можно еще сотню возражений добавить.

Так почему ей хочется схватить его за руку и убежать с ним? Прочь из Лондона, от добропорядочного будущего, надвигавшегося на нее, как почтовая карета.

«Пойти с тобой? Да, капитан Дэшуэлл. С радостью»,- хотела сказать она, но рассудительный голос ее кузины Фелисити вторгся в ее мысли. «Как ты можешь доверять этому пройдохе, Пиппин? Он пират! Американец!» Фелисити питала к Дэшуэллу то же отвращение и ужас, что и старая тетушка Безумного Джека леди Джозефина.

И все же его предложение взволновало душу Пиппин, подогрело тайное стремление к свободе, которую, как она подозревала, этот человек мог открыть для нее.

О, это опрометчивое, невозможное желание. Убежать с капитаном Дэшуэллом, уплыть подальше от светского общества, косых взглядов и осуждения. «И оставить за собой катастрофический след, - холодным дождем ворвался в ее мечты строгий внутренний голос. - Погубить шансы кузин, ухудшить и без того их шаткое положение в обществе».

Нет, она не могла так поступить. Из-за Талли и Фелисити, которые так много для нее сделали. Они неизменно были рядом, когда другие отворачивали носы от безденежной леди Филиппы Ноуллз. Покачав головой, она отпрянула от Дэша, от всего, что он предлагал, от всего, чего она жаждала.

Расправив плечи, Пиппин выпрямилась, достойная выпускница школы в Бате и до мозга костей графская дочь.

- Пойти с вами? Вы не джентльмен, и мне даже не следовало…

Капитан Дэшуэлл не обратил никакого внимания на ее высокомерие, он видел ее насквозь. И как тогда на берегу в Гастингсе, как, должно быть, действовал в море, он двинулся к ней лихо, дерзко, стремительно, без раздумий о последствиях и схватил ее в объятия, как будто это было его право, словно ей место там и нигде больше.

Она безучастно подумала, что надо бы сопротивляться, но потом увидела его серьезное лицо и поняла, что принадлежит ему. Его право обнимать ее, а когда он наклонился, она поняла другую правду: и целовать ее.

Пиппин попыталась вдохнуть, и этот глоток воздуха пах морем. Кажется, что Дэш создан из соленых ветров.

И это не походило на прошлый раз, когда она понятия не имела, чего ждать. Сейчас, когда он наклонился к ней со смелостью похитителя, крадущего ее чувства, толчок страсти сотряс ее. Она уцепилась за Дэша, за то, чем он был для нее.

Ее Дэш. Ее самое большое искушение.

- А теперь скажи, что все это время не думала о том поцелуе, - шептал он ей на ухо. - Скажи, что не желала, чтобы я вернулся на берег и украл тебя?

Пиппин задрожала и вскинула голову, моля, чтобы он поцеловал ее опять, молясь, чтобы лед никогда не растаял, чтобы Дэш не уплыл снова, чтобы ей никогда не пришлось выбирать…

Но, в конечном счете, придется.

На борту «Эллис Энн», 1837 год

Дэш уставился на стоявшую на палубе женщину. Это действительно она. Пиппин. Проклятие!

У него сердце дрогнуло. Так содрогается выстрелившая пушка, в которую зарядили слишком много пороха. С другой стороны, когда дело касается пороха, он не из расчетливых и благоразумных.

- Дэш, ты бы опустил пистолет, - сказала она, кивнув на оружие в его руке.

- Виноват, - пробормотал он. Черт, он совсем забыл про пистолет. Осторожно отпустив курок, Дэш поспешно сунул оружие за пояс.